9 мая 2022 года личный состав военного учебного центра принял участие в общегородских и университетских мероприятиях, посвященных 77-летию Победы советского народа в Великой Отечественной войне.

С утра студенты и сотрудники ВУЦ участвовали в проведении митинга в Университетской роще, возложили цветы к памятнику сотрудникам ТГУ, не вернувшихся с войны.

Два парадных расчета студентов и офицеров-преподавателей приняли участие в общегородском митинге на Ново-Соборной площади, после чего участвовали в торжественном прохождении парадом в составе войск Томского гарнизона.

В апреле – мае студенты ВУЦ активно повышали уровень своей строевой подготовки, что позволило им достойно представить военный учебный центр и Томский государственный университет на параде войск 9 мая.

В мае команда студентов ВУЦ заняла 3 место в конкурсе Всеармейских игр-2022 «Уверенный прием».

 

 

 

 

Воспоминания фронтовиков-томичей, подготовленные совместно со студентами и сотрудниками военного учебного центра при НИ ТГУ.

 

А пока я, молодой красноармеец Федор Бондаренко, 22 сентября 1944 года прибыл в г. Кострому и был принят в состав 189-го стрелкового полка 25-й учебной стрелковой дивизии. Первым делом мы начали строить для себя казармы – землянки. За пять километров таскали из леса бревна.

Здесь я познакомился с Огневым Руфимом Малафеевичем, которого с фронтовых времен по сегодняшний день считаю одним из своих друзей. Несколько лет назад я побывал у него на 80-летии в городе Бийске Алтайского края.

В Костроме начался отбор физически крепких, грамотных, дисциплинированных сибиряков в десантные войска, которые готовились для последнего решающего штурма Берлина. Будущих десантников отправили для прохождения учебы в Лапичи Осиповичского района Белоруссии. Среди них оказался и я.

13 ноября 1944 года мы начали учиться десантному делу. Изучали устройство парашюта, проходили инструктажи. Так как я был зачислен в 121-й гвардейский истребительный противотанковый артдивизион 14-й гвардейской воздушной десантной бригады, параллельно с основными учебными занятиями, мы готовили платформы для 45-мм пушек.

В артдивизионе было 4 батареи из 16 тяжелых противотанковых пушек, каждая массой в 1200 кг., на машинной тяге. Расчет пушки – 7 человек. Я был заряжающим, но нас готовили к тому, чтобы мы в любой момент в условиях боя могли заменить друг друга. Проходили стрельбы. Снаряды были весом 6,5 – 8 кг. Фугасные, осколочные, бронебойные, подкалиберные и прочие.

С парашютом учились прыгать с аэростата. В корзине – новичок и опытный инструктор-«вышибала». Инструктор командует мне:

– Приготовиться! Пошел!

А я глянул вниз и спрашиваю:

– Куда пошел?

Он без лишних разговоров вытолкнул меня вон из корзины. А парашют был на фале, то есть открывался автоматически. И, даже если бы он не раскрылся, на животе был запасной парашют. Дернешь за кольцо, выбросишь его вперед – и стропами следует раскрывшийся парашют так развернуть, чтобы земля шла под тебя. При правильном приземлении легче погасить парашют.

20 декабря 1944 года я принял военную присягу, а 20 января 1945 года началась передислокация соединений и частей нашего 38-го гвардейского стрелкового корпуса 9-й гвардейской армии в район населенных пунктов Цеглед – Абонь – Сольнок для участия в готовящихся боевых действиях по освобождению Венгрии от немецко-фашистских захватчиков.

Через взятый 13 февраля 1945 года советскими войсками город Будапешт мы направились к юго-западу, где сосредоточилась 6-я танковая армия СС. Меня поразило, как сильно был разбомблен Будапешт. Запомнилось, что в стене разрушенного дома на высоте пятого этажа застрял немецкий самолет.

Мы двигались в сторону населенного пункта Чаквар. Наша пушка была прицеплена к автомашине «Студебеккер», командир расчета ехал в кабине, а все остальные – в кузове, здесь же находились ящики с боеприпасами. Вдруг налетели вражеские бомбардировщики. Если подается команда: «Воздух!», то задача расчета – бежать в разные стороны от машины, начиненной снарядами, и прятаться в укрытие. А тут – чистое поле. Ни ямки, ни кустарников. Я упал вниз лицом, закрыл голову. А потом подумал: «Почему же я лежу вниз лицом? От бомбы не спасешься, как бы ты не лежал», и перевернулся на спину. И вижу – фашистский самолет сбрасывает три бомбы. Две маленьких, а одну – большую. Маленькие полетели вперед, по ходу самолета, а тяжелая резко пошла вниз. Я вижу, что она летит прямо на меня. И уже слышу ее «разговор» – «шепот». Значит, она должна упасть где-то рядом. Когда бомба или снаряд летят со свистом – это значит, что они взорвутся вдалеке. Может быть, каждому бывшему под бомбардировкой, кажется, что бомба прямо на него летит. А мне не показалось, она действительно упала рядом со мной, метрах в полтора, ударилась о землю, перевернулась, но не взорвалась. Я лежу и соображаю: «Что же делать? Бежать или нет? А вдруг она замедленного действия!» Только так подумал, как вскочил и одним духом пробежал 200 метров до ближайшей ложбинки! А бомба так и не взорвалась. Зенитки, вступившие в бой, отогнали фашистский самолет. Когда прозвучал сигнал: «По машинам!», автоколонна двинулась вперед. Только тогда я вскочил с земли, и бегом побежал догонять свою машину. Заняв свое место в кузове, я все думал: «Почему же она не взорвалась? Решил, что ее специально испортили работавшие на немецких заводах наши военнопленные. Хотя, может быть, она просто отсырела».

Хорошо помню свой первый бой. В один из мартовских дней 1945 года на рассвете наш 121-й артиллерийский дивизион был поднят по тревоге. Колонна машин с прицепленными пушками спустилась в глубокую долину альпийского предгорья. Предназначенная нам огневая позиция находилась на противоположной стороне долины на высоте 800 метров в густых зарослях акаций. Наш грузовик смог подняться в гору только на 200 метров, впереди стоял лес и лежали глыбы горных пород. Отцепив пушку, применяя рычаги, подкладки и трос, прорубая путь, с большим трудом мы подняли пушку к намеченной огневой позиции. Стоял густой туман. Штыковыми лопатами, ломами и кирками начали готовить площадку для пушки. Сплошной камень. Искры летят из-под кирок и ломов, а дело почти не двигается, да и рабочей силы мало, так как половина расчета срочно подтаскивала ящики со снарядами. К одиннадцати часам туман стал рассеиваться – уже можно было через бинокль на противоположной горе различать замаскированные огневые точки противника. Получив приказ и направив пушку в сторону врага, мы все напряженно ждали сигнала наступления. По команде в 11 часов 05 минут мы открыли огонь из орудий, осуществляя предварительную артподготовку перед атакой пехоты.

Одновременно над нашими головами завязался воздушный бой. Все грохотало, горело, дрожало, свистело, стонало. Сбросив бомбы на врага, наши ИЛы возвращались на свои аэродромы. Вдруг показались немецкие истребители. Я вижу, что советский бомбардировщик идет низко над лесом, а «мессершмидт» догоняет его и старается сбить. Мы из карабинов начали стрелять по вражескому стервятнику, но тут подключились зенитчики. И вот запылал полосатый истребитель со свастикой и рухнул в долину.

Уничтожив три огневые точки фашистов, мы быстро спустили пушку вниз, подцепили ее к грузовику и поехали догонять пехоту, чтобы помочь ей в битве против танков и самоходных орудий. Я убедился в том, что пехота всегда оживает, когда видит в своем тылу или по флангам родную артиллерию, у нее сразу поднимается моральный и боевой дух.

Тут передали по рации: два самоходных орудия противника затрудняют продвижение батальону. Батарея из четырех пушек пошла на сближение с самоходками, причем две пушки ложно маневрировали, а две незаметно приближались к цели. В сражении мы уничтожили эти вражеские орудия.

К концу дня дивизион продвинулся только на 10 км, освободив венгерский населенный пункт недалеко от города Чакберень. Наш расчет занял окраину села в ста метрах от двухэтажного кирпичного дома с большим двором и колодцем. Мы устанавливали и маскировали пушку, мадъярка приготовила для нас домашний ужин с курятиной и медом. Слов венгерских мы не знали, но блеск глаз, добродушная улыбка, мимика лица, движения рук позволяли понимать друг друга. Со слезами радости она накрыла на стол и хлопотала с нами, как со своими сыновьями. Расставаясь, мы тоже передали ей гостинец – мешок сахара.

 

 

 

Специалист по учебно-методической работе Т.